Мой отец рассказывал:
22 июня 1941 года я помню очень хорошо. Было мне тогда 13 лет. Накануне я с двумя моими друзьями Серёгой Коробовым и Лёшкой Леснугиным (отец Серёги Александр работал бухгалтером, а отец Лёшки Иван - рыбаком на озере, у Лёхи ещё была сестра с редким именем Калиса) запланировал съездить на лодке порыбачить на озере. Договорились встретиться на берегу в полседьмого утра.
Но я проспал. Родители разбудили, я схватил горбушку хлеба и побежал на пристань. Путь туда был не таким уж близким, километра полтора. И когда я оказался там, лодки и приятелей уже не было. На берегу сидел пленный карел, или финн, который жил в Кубенском, он сообщил мне, что лодка с двумя пацанами отошла не так давно. Поговорив с ним некоторое время, я пошёл обратно в посёлок. Стояло прекрасное тихое солнечное утро. В этот момент я увидел вдали женщину, бежавшую от посёлка и что-то кричавшую людям, которые были у озера. До неё было около 200 метров, и сначала я не расслышал, что она кричит. Но потом разобрал: "Война, война!" Когда вернулся домой, родители уже знали. Непонятно, почему в прессе всегда пишут, что о войне узнали из сообщения Молотова по радио. Мы в Кубенском узнали об этом часов в 8 утра. Весть распространилась очень быстро. Скоро у военкомата стали собираться мужики.
Потом уж выступил Молотов со своим известным обращением.
Как относились к этому люди? Никакой паники, горя, беспокойства никто не испытывал в те дни. Да, война. Но мало ли их было? Все давно привыкли к конфликтам типа Хасана или Халхин-Гола. Так думали на этот раз, что это будет недолго, и немцы быстро потерпят поражение.
Конечно, никто и подумать не мог, что война продлится долгих четыре года и что погибнет такое количество людей.
Беспокойство начало приходить позднее. Наши быстро сдавали города, и через неделю был сдан Минск. Тут уже стали одолевать некоторые беспокойные мысли. А когда бои шли уже в Тихвине, а это буквально поблизости от Вологды, стало совсем беспокойно. Немецкие самолёты частенько пролетали над городом. Стратегических целей для них не было, кроме железной дороги. На наших полевых аэродромах базировались устаревшие либо неисправные истребители. Мне было известно лишь два случая воздушных боёв под Вологдой: один раз наш лётчик был убит в бою, самолёт упал, второй раз немецкие пилоты взяли наш самолёт в клещи и посадили на лёд озера. Это были наши устаревшие бипланы И-153 "Чайка". Серьёзно противостоять немецким истребителям они не могли. Осенью и зимой через Кубенское проходили маршевые роты Красной армии. Это были хорошо экипированные солдаты. Шли они на Ленинградский фронт пешим порядком, бывало, останавливались отдыхать, в том числе и у нас. Вологда и деревни вокруг опустели. Везде было очень мало народа. От тех, кто ушел на фронт, как правило, приходило лишь два-три письма, пока войска добирались до передовой. Потом письма переставали приходить. И человек уходил в небытие. Так было почти у всех, чьи родственники ушли на фронт. И всё равно, даже в самое трудное время, когда немцы стояли под Москвой, ни у кого не было никакого сомнения в нашей грядущей победе. Все думали, что все наши поражения и отступления - это какое-то большое недоразумение, и что оно временное. А затем, на следующий 42-й год было очень мало информации, что бои идут на Волге в Сталинграде. О новостях мы в деревне узнавали спустя месяц-два. Так было и в 43-м о победе в Сталинградской битве.
Мой брат Сергей, служивший в 17-й сд Полоцкого укрепрайона пропал без вести в первые недели войны при отступлении в Белоруссии. Погибла и его дивизия, от которой уцелело очень немного личного состава.
До сих пор ведутся поиски, пока сохраняется надежда.
Второй брат Вячеслав начал воевать в 195-й сд под Сталинградом, а погиб в январе 44-го под Днепродзержинском, его санлетучку сожгла пара немецких самолётов-охотников. Так и не доехал он домой в отпуск после ранения, прислали лишь медаль "За отвагу", которой он был награждён в последнем своём бою за криворожский марганец.
День Победы 9 Мая я встретил в Вологде, учился в желдортехникуме. Карточки были отоварены, есть в этот день было мне нечего. Только на следующий день я смог достать немного еды.
А вот как начало войны отражает архив обкома КПСС (т. е. "новейшей политистории"), что ещё раз подтверждает, что мы узнали о войне одними из первых в стране.
22 июня 1941 года я помню очень хорошо. Было мне тогда 13 лет. Накануне я с двумя моими друзьями Серёгой Коробовым и Лёшкой Леснугиным (отец Серёги Александр работал бухгалтером, а отец Лёшки Иван - рыбаком на озере, у Лёхи ещё была сестра с редким именем Калиса) запланировал съездить на лодке порыбачить на озере. Договорились встретиться на берегу в полседьмого утра.
 |
| Утро на Кубенском озере. |
Но я проспал. Родители разбудили, я схватил горбушку хлеба и побежал на пристань. Путь туда был не таким уж близким, километра полтора. И когда я оказался там, лодки и приятелей уже не было. На берегу сидел пленный карел, или финн, который жил в Кубенском, он сообщил мне, что лодка с двумя пацанами отошла не так давно. Поговорив с ним некоторое время, я пошёл обратно в посёлок. Стояло прекрасное тихое солнечное утро. В этот момент я увидел вдали женщину, бежавшую от посёлка и что-то кричавшую людям, которые были у озера. До неё было около 200 метров, и сначала я не расслышал, что она кричит. Но потом разобрал: "Война, война!" Когда вернулся домой, родители уже знали. Непонятно, почему в прессе всегда пишут, что о войне узнали из сообщения Молотова по радио. Мы в Кубенском узнали об этом часов в 8 утра. Весть распространилась очень быстро. Скоро у военкомата стали собираться мужики.
Потом уж выступил Молотов со своим известным обращением.
Как относились к этому люди? Никакой паники, горя, беспокойства никто не испытывал в те дни. Да, война. Но мало ли их было? Все давно привыкли к конфликтам типа Хасана или Халхин-Гола. Так думали на этот раз, что это будет недолго, и немцы быстро потерпят поражение.
Конечно, никто и подумать не мог, что война продлится долгих четыре года и что погибнет такое количество людей.
Беспокойство начало приходить позднее. Наши быстро сдавали города, и через неделю был сдан Минск. Тут уже стали одолевать некоторые беспокойные мысли. А когда бои шли уже в Тихвине, а это буквально поблизости от Вологды, стало совсем беспокойно. Немецкие самолёты частенько пролетали над городом. Стратегических целей для них не было, кроме железной дороги. На наших полевых аэродромах базировались устаревшие либо неисправные истребители. Мне было известно лишь два случая воздушных боёв под Вологдой: один раз наш лётчик был убит в бою, самолёт упал, второй раз немецкие пилоты взяли наш самолёт в клещи и посадили на лёд озера. Это были наши устаревшие бипланы И-153 "Чайка". Серьёзно противостоять немецким истребителям они не могли. Осенью и зимой через Кубенское проходили маршевые роты Красной армии. Это были хорошо экипированные солдаты. Шли они на Ленинградский фронт пешим порядком, бывало, останавливались отдыхать, в том числе и у нас. Вологда и деревни вокруг опустели. Везде было очень мало народа. От тех, кто ушел на фронт, как правило, приходило лишь два-три письма, пока войска добирались до передовой. Потом письма переставали приходить. И человек уходил в небытие. Так было почти у всех, чьи родственники ушли на фронт. И всё равно, даже в самое трудное время, когда немцы стояли под Москвой, ни у кого не было никакого сомнения в нашей грядущей победе. Все думали, что все наши поражения и отступления - это какое-то большое недоразумение, и что оно временное. А затем, на следующий 42-й год было очень мало информации, что бои идут на Волге в Сталинграде. О новостях мы в деревне узнавали спустя месяц-два. Так было и в 43-м о победе в Сталинградской битве.
Мой брат Сергей, служивший в 17-й сд Полоцкого укрепрайона пропал без вести в первые недели войны при отступлении в Белоруссии. Погибла и его дивизия, от которой уцелело очень немного личного состава.
 |
| Сергей Анатольевич Матвеев, 1919 г. р. красноармеец 17 стрелковой дивизии первого форм. |
До сих пор ведутся поиски, пока сохраняется надежда.
 |
| Автором этой заметки явился сам Сталин, а поводом к её написанию - личное письмо Гитлера, сообщавшего о скором нападении его на Англию. Сталин этому письму не поверил, почуяв войну, и двинул войска к границе. Так была погублена и дивизия Сергея, попавшая на острие удара вермахта. |
Второй брат Вячеслав начал воевать в 195-й сд под Сталинградом, а погиб в январе 44-го под Днепродзержинском, его санлетучку сожгла пара немецких самолётов-охотников. Так и не доехал он домой в отпуск после ранения, прислали лишь медаль "За отвагу", которой он был награждён в последнем своём бою за криворожский марганец.
 |
| Вячеслав Анатольевич Матвеев, 1922 г. р. лейтенант 604 сп 195 сд |
 |
| Сергей был награждён двумя медалями "За отвагу". Первая погибла вместе с ним, вторая была прислана родственникам - за его последний бой, в котором он был ранен. |
День Победы 9 Мая я встретил в Вологде, учился в желдортехникуме. Карточки были отоварены, есть в этот день было мне нечего. Только на следующий день я смог достать немного еды.
А вот как начало войны отражает архив обкома КПСС (т. е. "новейшей политистории"), что ещё раз подтверждает, что мы узнали о войне одними из первых в стране.
Сохранились ли свидетельства того, как вологжане узнали о начале войны?
Да, и довольно подробные. 22 июня 1941 года было воскресенье; день выдался солнечный, вологжане отдыхали после трудовой недели, многие уехали на речку, гуляли в парках, молодежь проводила игры и соревнования. Старшеклассники готовились к экзаменам. В этот день в Кущубе (Вологодский район) было запланировано торжественное открытие летних военных лагерей – туда уехало командование вологодского военного гарнизона, бойцы и командиры 111-й вологодской стрелковой дивизии, туда же, на торжества к военным, съехалось областное и городское начальство, представители горвоенкомата, делегации из колхозов области. В Вологде, в приемной первого секретаря обкома партии остался дежурный (так было заведено: в выходные дни в приемной обязательно дежурили ответственные работники) – инструктор сельхозотдела Борис Онищук. Он первым из вологжан узнал о том, что началась война. Вот как он описывал это потом: «Погода стояла прекрасная, тянуло на свежий воздух… В 10 часов утра – звонок. Звонили из Центрального комитета партии, срочно требовали на провод первого секретаря обкома, сообщали, что началась война с Германией. Я сначала даже не поверил. Все руководство было в Кущубе, на празднике у военных. Через несколько минут были получены две правительственные телеграммы с подтверждением этого известия и вторично в срочном порядке требовали к проводу П.Т.Комарова». По боевой тревоге, по цепочке был вызван на работу весь аппарат обкома. Сумели связаться с Кущубой, а в 12 часов уже по радио во всеуслышание было объявлено о нападении на СССР гитлеровской Германии. В 13 часов в обкоме собралось экстренное совещание, были утверждены мероприятия по работе областных организаций в военное время, перераспределены обязанности между секретарями обкома; приняты первые решения о переводе экономики области на военный лад.
Весть о войне всколыхнула весь город. Всюду возникали стихийные митинги, звучали слова возмущения, гнева. В первый же день в горвоенкомат, обком и горком комсомола пришли десятки молодых людей с заявлениями и просьбами немедленно отправить их на фронт. И поток этих заявлений нарастал с каждым днем.
Примечание блоггера:
В связи с публикацией этой заметки "Сообщение ТАСС" 14 июня 1941 года в "Правде" вспоминается примечательная история, прочитанная мной недавно в прессе из опубликованного к 70-летию Победы. Вспоминает женщина, бывшая в 1941-м маленьким ребёнком. Их семья проживала вблизи границы в Белоруссии (а может, и на Украине, не помню). Она вспоминает, что когда семья получила этот номер газеты, и отец прочитал "Сообщение ТАСС", он сказал родным: "Ну всё. На днях будет война." Затем пошёл в сберкассу, снял оттуда все свои сбережения, и купил на них зерна. Зерно затарил в мешки, выкопал в лесу схрон, ночами семья возила туда эти мешки и прятала в земле. Никто не выследил, только мужики в селе сначала поудивлялись и поспрашивали, зачем, мол, столько зерна летом купил. С началом войны этого мужчину мобилизовали, он ушёл на фронт и погиб где-то под Москвой. А семья осталась при зерне, и оно очень выручало в голодное время.
Есть же умные люди среди славян! Коммуняки всех за идиотов держали, а этот человек оказался умнее Сталина. Царство небесное погибшему воину и миллионам других таких же.
В связи с публикацией этой заметки "Сообщение ТАСС" 14 июня 1941 года в "Правде" вспоминается примечательная история, прочитанная мной недавно в прессе из опубликованного к 70-летию Победы. Вспоминает женщина, бывшая в 1941-м маленьким ребёнком. Их семья проживала вблизи границы в Белоруссии (а может, и на Украине, не помню). Она вспоминает, что когда семья получила этот номер газеты, и отец прочитал "Сообщение ТАСС", он сказал родным: "Ну всё. На днях будет война." Затем пошёл в сберкассу, снял оттуда все свои сбережения, и купил на них зерна. Зерно затарил в мешки, выкопал в лесу схрон, ночами семья возила туда эти мешки и прятала в земле. Никто не выследил, только мужики в селе сначала поудивлялись и поспрашивали, зачем, мол, столько зерна летом купил. С началом войны этого мужчину мобилизовали, он ушёл на фронт и погиб где-то под Москвой. А семья осталась при зерне, и оно очень выручало в голодное время.
Есть же умные люди среди славян! Коммуняки всех за идиотов держали, а этот человек оказался умнее Сталина. Царство небесное погибшему воину и миллионам других таких же.
